Аурангзеб: самый нелюбимый Могол в Индии
Редко читаю что-то по истории династии Тимуридов (Великих Моголов) в Индии, но вот вышедшую в прошлом году биографию Аурангзеба, написанную исследовательницей могольской истории др. Одри Трушке, я давно уже поместил в must read список исторических книг. Пока до нее не дошли руки, публикую перевод статьи Одри Трушке об Аурангзебе, самом противоречивом правителе в истории Индии. Трушке расставляет свои акценты, разумеется, но ее контекстуальный взгляд на мусульманское наследие Индии и династию Моголов, вероятно является лучшим, что было написано на эту тему в академической литературе.
“Аурангзеб Алямгир, шестой правитель Империи Великих Моголов, является самым ненавистным царем в истории Индии. Он правил почти 50 лет, с 1658 до 1707 года, последний великий император Индии до британского колониализма. По мнению многих, он уничтожил Индию политически, социально и культурно.
Список предполагаемых преступлений Аурангзеба длинный и серьезный. Его обвиняют в ведении затяжных бессмысленны войн в центральной и южной Индии, и тем самым в смертельном ослаблении государства Моголов. Он представляется как безжалостный деспот, который жестоко убивал врагов, включая своих братьев. Он считается культурным невеждой, безразличным к удивительным искусствам Южной Азии, даже враждебным к ним.
Прежде всего, многие современные индейцы считают Аурангзеба жестоким угнетателем индусов. Он был благочестивым мусульманином, и бытует распространенное мнение, что он провел свое долгое почти полувековое правление, в ярости против индусов и индуизма. Популярная история гласит, что Аурангзеб пытался обратить всех индусов в Ислам, и когда этот проект потерпел неудачу, он якобы убил миллионы индусов. Люди утверждают, что Аурангзеб систематически уничтожал индуистские культурные учреждения, сравнивая с землей тысячи индуистских храмов. Некоторые даже заявили, что причина, по которой Северная Индия испытывает недостаток в высоких, изощренных храмах, найденных на юге Индии, состоит в том, что Аурангзеб разгромил их все.
В 2015 году успешное ходатайство о переименовании Аурангзеб Роад в Дели резюмировало этого презираемого правителя как “одного из самых тиранических мучителей, виновных в нетерпимых бесчеловечных варварских преступлениях в Индии [sic]”. Однако эти взгляды на Аурангзеба являются скорее мифом, чем реальностью. Хуже того, современные атаки на Аурангзеба сами коренятся в темных мотивах.
На протяжении многих столетий многие группы находили в лице Аурангзеба удобного злодея, по причинам, которые имеют больше отношения к их задачам, чем к правлению Аурангзеба. Например, британцы распространяли против него много клеветы, также как и против других домодерновых индийских мусульманских царей, потому что благодаря сравнению с варварским Аурангзебом британское колониальное правление выглядело более цивилизованным. Британцы продвигали свой образ Аурангзеба как карикатурного фанатика через вводящие в заблуждение научные работы, в том числе выборочные, а иногда и откровенно ошибочные переводы могольских исторических текстов, призванные подчеркнуть предполагаемое отвращение Аурангзеба к индусам.
Британский колониализм закончился в Индии 70 лет назад, но искаженный образ Моголов и других индо-мусульманских правителей получил долгую и токсичную посмертную жизнь. В Индии многие по-прежнему ссылаются на предвзятые британские переводы могольских текстов, сделанные в колониальную эпоху, как свидетельство предполагаемых мусульманских злодеяний. По крайней мере, часть этой опоры на сомнительные исследования и переводы относительно невинна, но далеко не все. Несколько известных групп в независимой Индии обнаружили, что плохой Арангзеб может быть полезным для других, более зловещих целей, особенно для попыток дискредитации современных индийских мусульман.
Сегодня индуистские националистические группы лидируют в создании популярного образа “фанатика Аурангзеба”. Для индуистских националистов мусульмане представляют угрозу предполагаемой идентичности Индии как фундаментально индуистской нации. В течение большей части XX века индуистский национализм не был основным направлением. В особенности после того, как индуистский националист убил Махатму Ганди, любимого лидера независимой Индии, в 1948 году, многие индусы отступили от идеи о том, что Индия была или должна быть индуистской нацией. Вместо этого они восприняли взгляд на Индию как на светское и плюралистическое государство, с равными возможностями для последователей всех религий. Но в последнее десятилетие индуистский национализм вырос в популярности, и в 2014 году Бхаратия Джаната парти (BJP), индуистская правая политическая партия, пришла к власти. Совсем недавно, в марте 2017 года, BJP заняла первое место на выборах в законодательный орган Уттар-Прадеша, самого густонаселенного штата Индии.
Несмотря на свою недавнюю популярность, индуистский национализм — это идеология с небольшим, если вообще возможно о нем говорить, обоснованием в истории Индии. На протяжении большей части своего прошлого Индия не была ни индуистской, ни нацией, в том смысле, в каком индуистские националисты обычно используют эти термины. Могольское правление, период, в течение которого мусульманское меньшинство правило индуистским большинством в Южной Азии, смущает индуистских националистов. Если, как утверждают индуистские националисты, Индия давно является индусской нацией, почему она долгое время управлялась мусульманами? Еще более проблемный вопрос для индуистского национализма — почему Могольская Индия характеризовалась плодотворными индусско-мусульманскими отношениями во многих областях, включая государственное управление, литературу, живопись, музыку и даже религию и духовность? Вместо того, чтобы признать сложность прошлого, индуистские националисты настаивают на том, что религиозное притеснение должно быть признаком правления Моголов. В частности, господство Аурангзеба стало фокусом этого искажения.
Ненависть к Аурангзебу простирается далеко за пределы индуистских правых в современной Индии. В некоторых случаях у других групп есть свои причины для презрения к этому домодерновому царю. Например, многие сикхи помнят историю враждебности между ранними сикхскими религиозными лидерами и Моголами. Более широко, через школьные учебники и средства массовой информации, созданный в колониальную эпоху образ фанатика Аурангзеба глубоко проник в индийское общество. Многие индусы принимают и повторяют дезинформированные идеи об этом царе, не осознавая сложную политику, лежащую в основе таких взглядов.
После победы BJP на выборах, нападки на историческую репутацию Моголов стали более пылкими и абсурдными. В конце лета 2015 года, после того как идея получила одобрение нескольких членов парламента BJP, представители Нью-Дели согласились переименовать Аурангзеб Роад в Дели. Они буквально стерли его имя с дорожных знаков города. В 2016 году хэштег #RemoveMughalsFromBooks взорвался в Твиттере в рамках кампании, в ходе которой индийские учебники исправляли или вообще удаляли историю Моголов — период, охватывающий более 300 лет. В феврале этого года появились сообщения о том, что университет Раджастана рассматривает возможность переписывания своих учебников, чтобы дерзко отменить результат сражения 1576 года, когда могольский император Акбар, прадед Аурангзеба, победил индуистского раджпутского правителя. Историки, которые возражают против такой деятельности, как в Индии, так и за рубежом, рискуют стать объектом интенсивных кампаний по их травле.
Из многих козлов отпущения для индуистских националистов, Аурангзеб вероятно является их самым любимым индийским мусульманином для критики. Хотя некоторые из наиболее диковинных ошибочных характеристик легко высмеять, ставки остаются довольно серьезными. Просто невозможно понять состояние субконтинента накануне британского колониализма без разумного, исторически обоснованного взгляда на Аурангзеба, который был почти наверняка самым важным политическим деятелем в Индии XVII века.
Численно и географически его империя была огромной. В разгар своей власти Аурангзеб управлял более чем 150 миллионами человек, больше, чем все население Европы в то время. Благодаря в том числе значительным завоевания императора, царство Моголов протянулось на 3,2 миллиона квадратных километров, включая части современных Индии, Пакистана, Афганистана и Бангладеш. Императорская казна хвасталась щедрыми коллекциями драгоценных камней, бриллиантов и золота, которые, вероятно, делали Аурангзеба самым богатым человеком своего времени. В глазах большинства людей в Азии и Европе XVII века Аурангзеб Алямгир действительно соответствовал своим именам: “Украшение трона” (Ауранг-зеб) и “Покоритель вселенной” (Алям-гир).
“Историки, изучавшие тот день, изо всех сил пытались передать резню, описывая поля битвы, пропитанные такой кровью, что они мерцали, как поля красных тюльпанов”
Аурангзеб был третьим из четырех сыновей Шаха Джахана, пятого императора Великих Моголов, но его претензии на трон были равнозначны претензиям его братьев. Моголы не признавали примогенитуру, права преемственности для старшего сына. Вместо этого сыновья сражались друг с другом за корону своего отца в соответствии с резким персидским высказыванием: “йа тахт йа табут” — “либо трон, либо могила”. И в самом деле, Аурангзеб неоспоримо носил могольскую корону лишь когда уже все три его брата были мертвы или изгнаны из Индии.
Хотя в истории Моголов было много споров о престолонаследии, борьба между четырьмя сыновьями Шаха Джахана была, пожалуй, самой кровавой. Шах Джахан внезапно заболел, и, пока он стоял у дверей смерти, его сыновья поспешили мобилизовать своих сторонников. В течение двух лет, с 1657 по 1659 год, братья сражались друг с другом в многочисленных насильственных столкновениях, в результате которых погибли десятки тысяч человек. Историки тех дней изо всех сил пытались передать резню. Они часто прибегали к поэтическим описаниям, таким как описания полей битвы, которые были пропитаны такой кровью, что они мерцали, словно поля красных тюльпанов. В конце концов Аурангзеб пленил и казнил двух из своих трех братьев. Третий бежал в Бирму, где через несколько лет его убил местный правитель.
В более поздние времена жестокое обращение Аурангзеба с его братьями вызывало упреки в его сторону. Но, в могольской Индии, борьба за престол удивляла немногих. Правда, некоторые европейские наблюдатели были в ужасе и осудили этот семейный конфликт как “бесчеловечный”, “неестественную войну” с “варварскими жертвами”. Индийцы, однако, были менее встревожены, зная об истории прежних могольских восхождений на престол. Недавнее исследование показало, как сражение принцев за трон укрепило государство Моголов, позволив самому способному сыну подняться к власти и побуждая принцев набирать новые группы на могольскую службу в конкуренции за место следующего императора.
Таким образом, Аурангзеб поднялся к управлению сильной империи, вооруженный лидерскими качествами, а также административным и боевым опытом, и навыками, сделавшими его эффективным царем.
Полвека Аурангзеба на престоле Великих Моголов лучше всего можно понять через следование и культивирование набора основных культурных ценностей: власть, справедливость, благочестие и царство Моголов. Из всего этого многих удивляет справедливость, как неожиданный способ думать о царе, которого так много поносят сегодня. Это правда, что справедливость Аурангзеба, как и мир, в котором он жил, была суровой. В нем фигурировала, например, смертная казнь для государственных врагов, которой иногда предшествовала пытка. Однако, вместо того, чтобы судить об этих действиях по современным стандартам, лучший способ понять его и Индию XVII века — это понять, что, по его мнению, означало, быть справедливым, мусульманским, могольским царем.
Прежде всего, Аурангзеб хотел расширить владения Моголов, и эти экспансионистские цели ограничивали его другие цели, особенно стремление к справедливости. Часто мы можем взглянуть на некоторые из ключевых конфликтов его правления через обозначение точек напряжения между его необузданными имперскими амбициями и его заявленной приверженностью к благочестию, правлению и царствованию Моголов.
Например, сразу после захвата могольского престола Аурангзеб оказался нарушителем исламского закона, и осуждался мусульманскими правителями по всей Азии. Довольно неловким оказался тот факт, что его отец не умер от тяжелой болезни в 1657 году, как ожидалось. Вместо этого, Шах Джахан полностью выздоровел за несколько месяцев. Но к тому времени борьба за власть между его сыновьями уже не могла остановиться: Аурангзеб уже захватил имперскую сокровищницу и начал преследовать своих братьев. В могольской Индии можно было убить своих братьев принцев, но не отца, ибо это считалось ужасным. Итак, Аурангзеб заключил в тюрьму своего отца в Красном Форте в Агре, некоторые источники говорят и про мучительный вид на Тадж-Махал, который Шах Джахан построил как славную гробницу для своей любимой жены. Шах Джахан оставался под домашним арестом до своей смерти семь с половиной лет спустя, в 1666 году.
В глазах многих его коллег-правителей по всему исламскому миру акт узурпации власти у своего отца заклеймил Аурангзеба как нелегитимного царя. Сафавидский шах Персии издевался над тем, как Аурангзеб провозгласил “захват вселенной” (алям-гири) в своем царственном титуле Аламгир, тогда как на самом деле он лишь схватил своего отца (пидар-гири). До тех пор, пока был жив Шах Джахан, шариф Мекки отказывался признать Аурангзеба легитимным мусульманским правителем. Узурпация власти отца Аурангзебом была, по исламским идеям того времени, несправедливой.
“Могольская Индия XVII века — это совершенно другое время, и Ислам Аурангзеба нельзя свести к сегодняшним представления о либеральном или консервативном”
Как и многие люди, Аурангзеб становился более благочестивым с возрастом. Вполне возможно, что опыт осуждения со стороны других мусульман в качестве нелигитимного мусульманского царя, покуда его отец был жив, принуждал его к определенным переменам в своей религиозной жизни. Например, лишь после восхождения на трон Моголов в возрасте 39 лет Аурангзеб нашел время, чтобы заучить Коран. Он переписывал его вручную в свободное время, а в последующие годы шил молитвенные шапочки.
Но Аурангзеб не был исламским сторонником жесткой линии. На протяжении всего своего правления он поддерживал связи с суфийскими общинами, известными своей изобильной мистической практикой Ислама, и даже был похоронен в суфийском святилище. Поскольку он обнаружил, что широкомасштабные общественные праздники неприятны и опасны, Аурангзеб ограничил мусульманские праздники двумя — Ид аль-Фитр и Ид аль-Адха. Он также запретил некоторые теологически спорные писания, такие как определенные работы Ахмада Сирхинди, известного мусульманского полемиста. Могольская Индия XVII века — это совершенно другое время, и Ислам Аурангзеба нельзя свести к сегодняшним представления о либеральном или консервативном.
На этапах его более поздней жизни, имперские амбиции Аурангзеба взяли приоритет над его благочестием. Например, между 1685 и 1686 годами он осадил Биджапур, мусульманское государство в центральной Индии. Осада вызвала обширный голод, что побудило группу богословов Биджапура просить Аурангзеба о пощаде. Они утверждали, что борьба с другими мусульманами противоречит исламскому закону, но их просьбы не увенчались успехом. Жаждущий других земель, Аурангзеб продолжил суровую осаду, пока Биджапур не пал.
Представление Аурангзеба о справедливости требовало, чтобы он обеспечивал мир и безопасность для каждого в пределах своей империи. Часто это приводило к одержимости рутинными вопросами управления, особенно в отношении преступности. Например, Аурангзеб неоднократно писал письма о безопасности дорог. Он однажды понизил в должности своего сына Азама Шаха за то, что тот не справился с грабежами на дорогах.
Аурангзеб яростно бил врагов, которые угрожали целостности или миру государства Моголов, независимо от их статуса или религии. Когда другой его сын, принц Акбар, восстал, Аурангзеб выгнал его из Индии, и принц оставался в изгнании до своей смерти десятилетиями позже. Аурангзеб неустанно преследовал Шиваджи, главу маратхов, которого иногда называют “горной крысой” в могольских источниках, за его сопротивление господству Моголов на холмах центральной Индии. После того, как Шиваджи сбежал из двора Аурангзеба в середине 1660-х годов, царь Моголов больше никогда не пленил маратха. Но когда Аурангзеб обрушился на сына Шиваджи, Самбхаджи, он буквально разорвал Самбхаджи на части в наказание за то, что он продолжал борьбу своего отца против Моголов.
“В течение почти 50-летнего правления Аурангзеб, вероятно, уничтожил в общей сложности несколько десятков индуистских храмов”
Самым спорным государственным убийством Аурангзеба является казнь Тег Бахадура, десятого сикхского гуру, в 1675 году. В середине-конце XVII века Тег Бахадур вызвал волнения в контролируемом Моголами Пенджабе, создав тем самым угрозу для государственной безопасности и авторитета Аурангзеба. Могольские источники тех времен даже не упоминают о его казни, вероятно, потому, что с точки зрения государства это было обычным делом. Многие современные люди воспринимают этот эпизод как случай, когда исламистский король стремился искоренить сикхизм в первые дни его существования. Часто повторяющийся нарратив заключается в том, что Аурангзеб попросил Тег Бахадура обратиться в Ислам, а затем казнил его, когда сикхский гуру оказался твердым в своей вере. Учитывая типичные суровые действия Аурангзеба против врагов государства, я считаю маловероятным, чтобы обращение, даже если оно было предложено, спасло Тег Бахадура.
Именно озабоченность Аурангзеба государственной безопасностью привела к его политике в отношении индуистских храмов, проблема, которая больше всего занимает воображение общественности в Индии сегодня. Вопреки современному мнению об Аурангзебе как разрушителе храмов, тысячи индуистских храмов оставались частью пейзажа в Индии Аурангзеба, и подавляющее большинство стояло еще в конце его правления. Многочисленные доказательства свидетельствуют о том, что Аурангзеб издавал приказы, защищающие индуистские и джайнские храмы, и гарантировал храмам владение землей и другие услуги. Аурангзеб даже наказывал мусульман, которые беспокоили брахманов.
Однако то, что Могольское государство защищало, оно же могло и забрать. Время от времени Аурангзеб разрушал избранные храмы, особенно когда их соратники поддерживали повстанцев или иным образом подрывали государственные интересы Моголов. Всего, за почти 50-летнее правление Аурангзеб, вероятно, уничтожил в общей сложности несколько десятков индуистских храмов. В то время люди не проводили четкой границы между религией и политикой, и было нормальным рассматривать храмы как законные цели карательных действий государства. На самом деле, еще индуистские цари начали индийскую традицию осквернения храмов друг друга к седьмому столетию, задолго до рассвета индо-мусульманского правления. Однако сегодня мысль о разрушении храма разгневает многих людей. Соответственно, этот аспект правления Аурангзеба, не вызывающий возражений по стандартам сегодняшнего дня, в настоящее время является одной из самых противоречивых черт его правления.
Аурангзеб нес бремя отстаивания идеала царства Моголов. Он писал в письмах о своих предках Моголах, видя свое царство как драгоценный дар от предшественников. Во многих отношениях протокол двора Аурангзеба следовал за примером предшественников. Находясь в Дели, Аурангзеб восседал на Павлиньем троне, символе царства Моголов, ослепляющем зрителей множеством драгоценных камней. Могольские придворные ритуалы были весьма формальными, и Аурангзеб носил великолепные шелка и драгоценности, в то время как вельможи стояли на страже, одетые согласно их рангу в могольской иерархию.
Могольское царство занимало большие широты, и Аурангзеб воспользовался возможностью сформировать Могольскую дворцовую культуру так, чтобы отразить свои собственные эстетические и религиозные вкусы. Например, как и его предки, Аурангзеб посвящал государственные финансовые ресурсы патронажу. Но в то время как его прадед был известен тем, что переводил индуистские санскритские тексты на фарси, его дед известен своей художественной мастерской, а его отец прославился строительством Тадж-Махала, Аурангзеб спонсировал сборник ханафитских законов.
Аурангзеб придерживался могольской традиции включения индусов в высшую знать. На протяжении столетия индуисты составляли примерно 20 процентов всей могольской знати. Во второй половине своего царствования Аурангзеб увеличил на 50 процентов долю индусов в могольской знати, едва ли этот курс действий может указывать на то, что он был склонен к уничтожению индусов или индуизма. Это увеличение числа индуистской знати не препятствовало принятию анти-индуистской политики, например, налога джизья с большинства немусульман, который Аурангзеб начал взимать в 1679 году, и отзыва неотчуждаемых земель, предоставленных индусам в 1672. Нам не хватает запей государственных доходов от джизьи, но некоторые данные свидетельствуют о том, что большая часть денег оказалась в карманах жадных сборщиков налогов, а не в казне Моголов. У нас есть лучшие записи об отзыве неотчуждаемых земель, а сам приказ был не исполнен во многих провинциях империи. В Бенгалии, например, Моголы фактически ускорили свои гранты наделяемых земель индусам после 1672 года.
Жажда завоеваний у Аурангзеба росла с возрастом. Император провел свои 60-е, 70-е и 80-е годы жизни в шатрах, сражаясь за завоевания Моголов в центральной и южной Индии. Сначала его победы были быстрыми. В 1680-х годах он взял Биджапур и Голконду вместе с знаменитыми алмазными копями Голконды. Но после этого могольские победы застопорились. В 1690-е годы и первые семь лет 1700-х годов отмечены затяжными осадами и слабым боевым духом среди солдат. Даже будучи стариком, когда возраст требовал, чтобы его носили по всему Декану и южной Индии в паланкине, Аурангзеб часто лично руководил военной деятельностью.
“Часто истинная цель антиисторического осуждения Аурангзеба заключается в стимуляции антимусульманских настроений”
Казалось, Аурангзеб потерял себя и, вероятно, империю Великих Моголов, на юге Индии. При смерти Аурангзеба в 1707 году империя Моголов была крупнейшим царством в истории Индии. Однако после этого дела пошли плохо. Между 1707 и 1709 годами сыновья Аурангзеба сражались за трон, как и ожидалось, но победитель, Бахадур-Шах, не смог закрепить контроль над громоздкой империей. Враги Моголов усилились, и государство стало распадаться.
Среди ученых потенциальная роль Аурангзеба в ослаблении государства Моголов остается предметом энергичных дебатов. Эта дискуссия, в частности, связана с потрясающими контрастами, характерными для его царствования. Аурангзеб расширил империю Великих Моголов до ее наибольших пределов, добавив четыре новые провинции, которые в совокупности составляли более четверти Могольского царства. Тем не менее, он чрезмерно истощил имперские ресурсы, так что империя Моголов рухнула после его смерти. Он был самым богатым царем того времени, обладая такими предметами, как рубин Тимура и алмаз Кох-и-Нур. И все же Аурангзеб предпочитал более простую жизнь, проводя ее в чтении Корана и ручном вязании молитвенных шапочек. Его широко боялись и уважали, и все же его письма, написанные в конце его жизни показывают, как человек страдает от своих собственных недостатков и страха за будущее своей империи.
Аурангзеб — критическая фигура для понимания прошлого Индии. Однако многие в современной Индии не заинтересованы в восстановлении исторического Аурангзеба, предпочитая вместо этого оскорблять искаженную память о царе. Такой подход к истории, как чистый лист, который может отражать наши современные идеи — вплоть до полного переписывания прошлого — опасен. Часто истинная цель антиисторического осуждения Аурангзеба — активизировать антимусульманские настроения.
Мы должны принять проект понимания Аурангзеба на его собственных условиях, чтобы получить более ясную точку зрения на этого влиятельного императора и мир, который он помог создать. Изучение Аурангзеба также помогает оспаривать современное невежество и ненависть, представляя нам сложного человека, которого мы не можем объяснить простой ссылкой на современные категории и предубеждения. Знать больше об Аурангзебе важно, как для прошлого, так и для настоящего Индии.
Одри Трушке является адъюнкт-профессором истории Южной Азии в Университете Рутгерса, Ньюарк. Ее первая книга “Culture of Encounters: Sanskrit at the Mughal Court” была опубликована издательством Columbia University Press в 2016 году. Ее последняя книга — “Aurangzeb: The Life and Legacy of India’s Most Controversial King” (Press Stanford University Press 2017).
