Чем отличается Ислам в Малайзии и Индонезии?
В рамках ознакомления с процессами, происходящими в Нусантаре, начатого здесь, мнение американского политолога Шади Хамида, который считает, что Индонезия и Малайзия отличаются тем, что демократизация и исламизация в них идут рука об руку. Автор пишет:
Как в теории, так и на практике Ислам доказал свою устойчивость к секуляризации, даже (или особенно) в таких странах, как Турция и Тунис, где попытки вынести Ислам в частную сферу (приватизировать его) были самыми энергичными. Если Ислам является исключительным в своем отношении к политике, — а я утверждаю, что это так в моей новой книге Islamic Exceptionalism — тогда что именно это означает на практике?
Как западным либералам с маленькой буквы “л” или “классическим” либералам, мы не обязательно можем любить или одобрять видное место Ислама в политике, но мы должны принимать жизнь такой, как ею живут, и религию, как ее на самом деле практикуют на Ближнем Востоке и дальше. В какой форме, однако, должно быть это “принятие”?
Если Ислам является исключительным в своем отношении к политике, тогда что именно это означает на практике?
Во-первых, когда эти два понятия сталкиваются друг с другом, это означает приоритетность демократии над либерализмом. Другими словами, нет реального способа заставить людей быть либеральными или секулярными, если это не то, чем они являются или кем они хотят быть. Пытаться сделать это значит принять покровительственный и патерналистский подход к Ближнему Востоку — тот, о котором президент Барак Обама и другие высокопоставленные чиновники США, и не только правые, неоднократно высказывались. Если наш собственный либерализм, как американцев, связан с контекстом (мы выросли в либерально-демократическом обществе), тогда, разумеется, египтяне, иорданцы или пакистанцы также будут продуктами своего контекста.
Следует быть подозрительным к “моделям” любого типа, поскольку модели, такие как Турция, как правило, разочаровывают. Тем не менее, есть хорошие примеры за пределами Ближнего Востока, которые заслуживают более пристального взгляда. Индонезия и, в меньшей степени, Малайзия часто считаются моделями демократии, плюрализма и терпимости. Тем не менее, как бы ни было это возможно парадоксально, эти две страны имеют значительно больше шариатских правил, чем, скажем, Египет, Тунис или Марокко.
В одной статье ученый из Индонезии Робин Буш документирует некоторые из законов шариата, которые применяются в более консервативных регионах страны. Они включают требование о том, чтобы государственные служащие и студенты носили “мусульманскую одежду”, требование от женщин носить платок для получения местных государственных услуг, и требование продемонстрировать способности к чтению Корана, чтобы быть допущенным в университет или получить лицензию на брак. Но есть ловушка. Согласно исследованию, проведенному джакартским институтом Вахида, большинство этих правил исходили от должностных лиц якобы светских партий, таких как Голкар. Как это возможно? Реализация шариата является частью основного дискурса, который пересекает идеологические и партийные линии. Это говорит о том, что исламизм не обязательно относится к исламистам, а относится к более широкому населению, которое открыто для Ислама, играющего центральную роль в законодательстве и управлении.
Исламистам нужны секуляристы, а секуляристам нужны исламисты. Но в Индонезии и Малайзии была сильная “середина”
В целом, не то чтобы религия была меньшей “проблемой” в Индонезии и Малайзии; скорее дело в том, что решения были более доступны. Ислам может быть и более исключителен, но политическая система была больше заинтересована в том, чтобы приспособить эту реальность, а не подавлять ее. Здесь не было укоренившейся светской элиты, такой же, как во многих арабских странах. Между тем, исламистские партии были не такими сильными, поэтому поляризация была не столь глубокой и дестабилизирующей. Исламизм был областью не одной партии, а многих. В каком-то смысле исламистам нужны секуляристы, а секуляристам нужны исламисты. Но в Индонезии и Малайзии была сильная “середина”, и вокруг этой середины установился относительно бесспорный консервативный консенсус.
Поэтому, в Юго-Восточной Азии демократизация шла рука об руку с исламизацией. Проще говоря, хотя многие предполагают, что демократия не может сосуществовать с исламизмом, правильно скорее обратное. То, что отличает Индонезию и Малайзию, а также их электораты, не является некой готовностью принять постепенную приватизацию религии. Разница заключается в том, что их бренд исламской политики привлекает гораздо меньше внимания на Западе, отчасти потому, что они сами не рассматриваются как имеющие стратегически важное значение, и, возможно, более важно, потому что прохождение исламского законодательства вызывает просто меньше противоречий внутри страны. Здесь произошло сближение с ролью Ислама в общественной жизни, чего на большей части Ближнего Востока нет — по крайней мере, пока нет.
Шади Хамид это старший научный сотрудник Проекта по связям США с Исламским миром в Брукингском институте. Он является автором книги Islamic Exceptionalism: How the Struggle Over Islam Is Reshaping the World и является соредактором новой книги Rethinking Political Islam.
